облако тэгов
Сколько бы ни было сказано слов,все равно их будет безмерно мало.
Нельзя до конца сказать о самом высоком и чистом на Земле — о Материнской Любви и Сердце Матери.
И тем более нельзя об этом молчать.
О.Шираз
* * *
Отдели от души своей, мама, для меня хоть один черенок,
Чтобы горькому древу вселенной я привить доброту твою мог,
Чтоб цвела она, не отцветая, всходы зла и печали тесня,
Чтобы люди любили друг друга беззаветно, как любишь меня.
* * *
Погибали надежды мои, но опять, не смолкая,
голос вечной надежды отчаяться мне не дает.
Оставляю открытыми двери и глаз не смыкаю —
может статься, войдет еще мать, может быть, и войдет.
О душа моя, ты — как развалины древнего храма,
и поругана вера, святыни ее сожжены.
Но надеется сердце — может, чудом появится мама
среди тягостной и беспросветной ночной тишины.
Вот что думаю я: если тьма во вселенной такая,
может, матери смерть не найдет и к себе не возьмет?
Оставляю открытыми двери и глаз не смыкаю —
может статься, войдет еще мать, может, вправду войдет.
* * *
Маленькая, кроткая моя,
Просто — мать,каких не счесть на свете.
Не сравню родную с солнцем я, —
Тихим огоньком она мне светит.
Но когда внезапно на лету
Горе тучей солнце заслоняет —
Наступающую темноту
Огонек чуть видный разгоняет.
Маленькая, кроткая моя,
Просто — мать, каких не счесть на свете.
С горстку солнца вся-то жизнь твоя.
А душе и днем и ночъю светит.
_______________________________________________
Р.Матюшин
* * *
Мама утром меня подымала,
Поставляя на стол калачи.
Мама утром меня согревала
Пробуждением русской печи.
За окошком метель завывала,
Все дороги, видать, занесло,
Только это ничуть не пугало:
Мама в доме, а значит – тепло.
Нас тогда не белили ненастья,
Каждый грезил о крае земли.
Мы искали какое-то счастье,
И, конечно, искали вдали.
Как бы не жили – знали – любимы!
Где бы не были – знали – нас ждут!
Материнской любовью хранимы,
Возвращались в родимый уют.
Было с мамою ясно и просто,
Но однажды посупился дом:
Жизнь свою огражденьем погоста
Разделили на до и потом.
Но потом не житье – доживанье,
И не видятся дали светлей…
Жизнь без мамы сродни расставанью
И прощанию с жизнью своей.
________________________________________
Н.Клюев
***
«Умерла мама» — два шелестных слова.
Умер подойник с чумазым горшком,
Плачется кот и понура корова,
Смерть постигая звериным умом:
Кто она? Колокол в сумерках пегих,
Дух живодерни, ведун-коновал,
Иль на грохочущих пенных телегах
К берегу жизни примчавшийся шквал?
Знает лишь маковка ветхой церквушки,
В ней поселилась хозяйки душа
Данью поминною — рябка в клетушке
Прочит яичко, соломой шурша.
В пестрой укладке повойник и бусы
Свадьбою грезят: «Годов пятьдесят
Бог насчитал, как жених черноусый
Выменял нас — молодухе в наряд».
Время, как шашель, в углу и за печкой
Дерево жизни буравит, сосет...
В звезды конёк и в потемки крылечко
Смотрят и шепчут: «Вернется... придет...»
Плачет капелями вечер соловый;
Крот в подземелье и дятел в дупле...
С рябкиной дрёмою ангел пуховый
Сядет за прялку в кауровой мгле.
«Мама в раю, — запоет веретёнце, —
Нянюшкой светлой младенцу Христу...»
Как бы в стихи, золотые, как солнце,
Впрясть волхованье и песенку ту?
Строки и буквы — лесные коряги,
Ими не вышить желанный узор...
Есть, как в могилах, душа у бумаги —
Алчущим перьям глубинный укор.
___________________________________________
Г. Бородачева
***
Как много слов, больших и малых,
Дано сознанием принять!
Но в душу глубже всех запало
Короткое, как юность, — мать.
Нет более родного слова
Священней, выше слова – мать.
Душой бесхитростной готова
она в любой момент понять
Все наши беды, наше счастье,
Себя забыв поставить в счет.
Слезу украдкой в день ненастный
Рукой мозолистой смахнет.
Пока она на белом свете,
Играем в детство много лет.
С сединами — мы все же дети,
И горя, будто бы, и нет…
Когда сомкнет навеки вежды –
Взорвется дней счастливых кладь,
Внутри, как будто, лопнет стержень,
В висках, как выстрел, слово – мать!
И запоздалые укоры
Волной горячей память жгут,
Вину былых бездумных споров
Лишь дни ушедшие сочтут.
Томится мозг простым вопросом,
Не в силах прошлое вернуть:
«Зачем обиды ей приносим,
Себе срезая жизни путь?»
Родную мать не обвиняйте!
Она всегда во всем права!
Грехи невольные прощайте!
Прощайте ей, пока жива!
Сергей Есенин
ПИСЬМО МАТЕРИ
Ты жива еще, моя старушка?
Жив и я. Привет тебе, привет!
Пусть струится над твоей избушкой
Тот вечерний несказанный свет.
Пишут мне, что ты, тая тревогу,
Загрустила шибко обо мне,
Что ты часто xодишь на дорогу
В старомодном ветxом шушуне.
И тебе в вечернем синем мраке
Часто видится одно и то ж:
Будто кто-то мне в кабацкой драке
Саданул под сердце финский нож.
Ничего, родная! Успокойся.
Это только тягостная бредь.
Не такой уж горький я пропойца,
Чтоб, тебя не видя, умереть.
я по-прежнему такой же нежный
И мечтаю только лишь о том,
Чтоб скорее от тоски мятежной
Воротиться в низенький наш дом.
я вернусь, когда раскинет ветви
По-весеннему наш белый сад.
Только ты меня уж на рассвете
Не буди, как восемь лет назад.
Не буди того, что отмечалось,
Не волнуй того, что не сбылось,-
Слишком раннюю утрату и усталость
Испытать мне в жизни привелось.
И молиться не учи меня. Не надо!
К старому возврата больше нет.
Ты одна мне помощь и отрада,
Ты одна мне несказанный свет.
Так забудь же про свою тревогу,
Не грусти так шибко обо мне.
Не xоди так часто на дорогу
В старомодном ветxом шушуне.
Д. Кедрин
СЕРДЦЕ
Бродячий сюжет
Девчину пытает казак у плетня:
"Когда ж ты, Оксана, полюбишь меня?
Я саблей добуду для крали своей
И светлых цехинов, и звонких рублей!"
Девчина в ответ, заплетая косу:
"Про то мне ворожка гадала в лесу.
Пророчит она: мне полюбится тот,
Кто матери сердце мне в дар принесет.
Не надо цехинов, не надо рублей,
Дай сердце мне матери старой твоей.
Я пепел его настою на хмелю,
Настоя напьюсь — и тебя полюблю!"
Казак с того дня замолчал, захмурел,
Борща не хлебал, саламаты не ел.
Клинком разрубил он у матери грудь
И с ношей заветной отправился в путь:
Он сердце ее на цветном рушнике
Коханой приносит в косматой руке.
В пути у него помутилось в глазах,
Всходя на крылечко, споткнулся казак.
И матери сердце, упав на порог,
Спросило его: "Не ушибся, сынок?"
Г.Поройков
Опадают годы,словно листья.
Им теперь не зеленеть уже.
Сколько нам с тобой открылось истин!
Сколько их — нетронутых — в душЕ...
Посылали письма,телеграммы,
Не спеша,на отчий свой порог;
Обижаться не умели мамы,
Все о нас читая между строк.
Горький вкус у поздних сожалений,
Счет побед и горестей иной:
Опоздали вроде на мгновенье,
Да мгновенье это — в жизнь длиной..
Что к чему — поймем,конечно,сами,
Но как будет не хватать в тот час
Мам,что смотрят вечными глазами
С пожелтевших карточек на нас.
К. И. Галчинский
Из стихов "Встреча с матерью"
***
Ты мне первой показала месяц,
первый снег на ели,
первый дождь.
Кто я был? Комарик.
Черным морем
юбки материнские шумели.
Ночь
Лампа еле теплится устало.
Простонал комарик и затих.
Стайка звезд во мраке заплутала.
Может, мама, ты одна из них?
Или парус белый? Или крылья?
Или всплеск на берегу реки?
Не твои ли руки звездной пылью
серебрят мои черновики?
Или август утешает пчелку
теплотой покоса и жнивья?
Я вчера в пыли нашел заколку.
Не твоя?
***
Летний лес. Еловые потемки.
Заячья кислица. Медуница.
В небе облака на самой кромке.
Шмель гудит. Затенькала синица.
Бабочка летит, как телеграмма,
в сутолоку света.
А на бугорке песчаном, мама,
тоже лето?
***
Как забытый в буфетном хламе
коробок свечей новогодний,
так былая тоска по маме
стала сердцем моим сегодня.
Спят те свечи, что ты купила.
Но зажег одну за одною -
и лицо твое проступило
в полутьме, такое родное.
И житейские наши вихри
не задули пламя свечное,
погрозила пальцем — и стихли.
(перевод -А.М. Гелескула)
Д.Кедрин
МАТЬ
Любимого сына старуха в поход провожала,
Винцо подносила, шелковое стремя держала.
Он сел на коня и сказал, выезжая в ворота:
"Что ж! Видно, такая уж наша казачья работа!
Ты, мать, не помри без меня от докуки и горя:
Останусь в живых — так домой ворочусь из-за моря.
Жди в гости меня, как на север потянутся гуси!.."
"Ужо не помру! — отвечала старуха. — Дождуся!"
Два года она простояла у тына. Два года
На запад глядела: не едет ли сын из похода?
На третьем году стала смерть у ее изголовья.
"Пора! — говорит. — Собирайся на отдых, Прасковья!"
Старуха сказала: "Я рада отдать тебе душу,
Да как я свою материнскую клятву нарушу?
Покуда из дома хлеб-соль я не вынесу сыну,
Я смертное платье свое из укладки не выну!"
Тут смерть поглядела в кувшин с ледяною водою.
"Судьбина, — сказала, — грозит ему горькой бедою:
В неведомом царстве, где небо горячее сине,
Он, жаждой томясь, заблудился в безводной пустыне.
Коль ты мне без спору отдашь свое старое тело,
Пожалуй, велю я, чтоб тучка над ним пролетела!"
И матери слезы упали на камень горючий,
И солнце над сыном затмилось прохладною тучей.
И к влаге студеной припал он сухими губами,
И мать почему-то пришла удалому на память.
А смерть закричала: "Ты что ж меня, баба, морочишь?
Сынка упасла, а в могилу ложиться не хочешь?"
И мать отвечала: "Любовь, знать, могилы сильнее!
На что уж ты — сила, а что ты поделаешь с нею?
Не гневайся, матушка. Сядь. Подожди, коли хочешь,
Покуда домой из похода вернется сыночек!"
Смерть глянула снова в кувшин с ледяною водою.
"Судьбина, — сказала, — грозит ему новой бедою:
Средь бурного моря сынок твой скитается ныне,
Корабль его тонет, он гибнет в глубокой пучине.
Коль ты мне без спору отдашь свою грешную душу,
Пожалуй, велю я волне его кинуть на сушу!"
И смерть замахнулась косой над ее сединою.
И к берегу сына прибило могучей волною,
И он заскучал по родному далекому дому
И плетью своей постучал в подоконник знакомый.
"Ну! — молвила смерть. — Я тут попусту времечко трачу!
Тебе на роду написали, я вижу, удачу.
Ты сыну, не мне, отдала свою душу и тело.
Так вот он стучится. Милуй же его, как хотела!"
____________________________________________________
Р.Рождественский
***
Здравствуй, мама!
Опять мне снится песня твоя.
Здравствуй, мама!
Светла, как память, нежность твоя.
Этот мир не от солнца такой золотой -
Он наполнен до края твоей добротой.
На земле хороших людей немало,
Сердечных людей немало.
И все-таки лучше всех на земле -
Мама. Моя мама. Здравствуй, мама!
Ты слабеешь -в меня уходят силы твои.
Ты стареешь -в меня уходят годы твои.
Все равно, несмотря на любые года,
Будешь ты для меня молодой навсегда.
Натрудились на десять жизней руки твои,
Народились под этим небом внуки твои.
Ты опять колыбельную песню поешь
И во внучке своей вдруг себя узнаешь.
На земле хороших людей немало,
Сердечных людей немало.
И все-таки лучше всех на земле -
Мама. Моя мама. Здравствуй, мама!
Л.Корнилов
Мать
Я перед птицей, уводящей от птенцов,
Сниму ружье с плеча, поскольку шляпы нету.
Так сердце матери, когда наш мир свинцов,
Отводит смерть от нас, кружа по белу свету.
Оно со стоном припадает на крыло.
Оно расчетливо бросается под выстрел.
А мы-то думаем, что, просто, повезло,
Покуда вновь над черной бездной не повиснем.
Когда нет времени на «Господи, прости…»
Молитвы нет у нас короче крика «Мама!»
А коль не сможет сердце матери спасти,
Бессильны все: от христианства — до ислама.
Священна жизнь людей не волею богов.
Она священна материнскою любовью.
Я отрекаюсь от религии рабов,
Господ сподобившей питаться теплой кровью.
Я нынче новую религию приму.
И никуда от кровной логики не деться.
Под Богом ходим мы. Но только потому,
Что прежде выношены матерью под сердцем.
Не в славе Господу высокий смысл церквей.
А в той свече, что ярче нет и поминальней.
И комитет солдатских русских матерей
Немыслимо Христа многострадальней.
И раз ученому уму не разобрать,
Какое слово там, в начале, было будто?..
Я подскажу: в начале было слово – Мать.
И крепко помню, что оно с заглавной буквы.
Э.КАРРАНСА
Оленье солнце
Моей маме
Я помню: оленье солнце
врастало рогами в сумрак.
Вдали стекленели горы,
прозрачные, как рисунок
ребенка… Я был ребенком,
чей взгляд одинокой болью
струился, как наша речка,
поющая вдоль по полю
печальную песню русла.
Я помню, как мне с балкона
открылось, что мирозданье
мечтательно и бездонно,
и сон оленьего солнца,
казалось, навеки вечен.
А с трепетных губ жасмина,
как вздох, поднимался вечер.
Дышали стихом грядущим
и сок лепестка, и мякоть.
И было столь синим небо,
что очень хотелось плакать.
Я с мамой молчал. И это
безмолвие было в ранге
святой тишины, в которой
над нами витает ангел.
Мы в эту минуту были
во сне прозрачного слова,
отчеркнутого кристаллом
от четкой черты земного
и времени, и пространства…
Я помню себя ребенком.
Я помню солнце безрогим,
безропотным олененком.
Резвилось оно, катилось
на дно витражей заката.
Вживались мы в зазеркалье
cтеклянного небоската.
Цвели розмарины, мама,
устами прозрачных вестниц.
Предчувствием поцелуя
порхали улыбки сверстниц.
Сон солнца, рассказ луча ли,
аквариум акварели?
Из клетки сиял, из кроны ль
кристалл соловьиной трели?
Казалось, что все на свете
из воздуха и дыханья.
Казалось, что все готово
к свечению и порханью.
Но это мгновенье длилось
не более, чем мгновенье,
и смаргивалось ресницей
печального отрезвленья.
Пружина часов сминала
зеркальную гладь покоя,
и снова кристалл разлуки
оказывался рекою.
Но долго на дне заката,
обрызганы красной пылью,
вечернего перезвона
прозрачные крылья плыли.
Я помню: оленье солнце
врастало рогами в сумрак,
и был окоем прозрачен
и чист, как детский рисунок.
Конечно, я был ребенком,
но снова твержу устало:
прекрасное — невозможно,
и все же существовало.
(перевод — С.Гончаренко)
Г.Бородачева
***
Как много слов, больших и малых,
Дано сознанием принять!
Но в душу глубже всех запало
Короткое, как юность, — мать .
Нет более родного слова
Священней, выше слова – мать .
Душой бесхитростной готова
она в любой момент понять
Все наши беды, наше счастье,
Себя забыв поставить в счет.
Слезу украдкой в день ненастный
Рукой мозолистой смахнет.
Пока она на белом свете,
Играем в детство много лет.
С сединами — мы все же дети,
И горя, будто бы, и нет…
Когда сомкнет навеки вежды –
Взорвется дней счастливых кладь,
Внутри, как будто, лопнет стержень,
В висках, как выстрел, слово – мать !
И запоздалые укоры
Волной горячей память жгут,
Вину былых бездумных споров
Лишь дни ушедшие сочтут.
Томится мозг простым вопросом,
Не в силах прошлое вернуть:
«Зачем обиды ей приносим,
Себе срезая жизни путь?»
Родную мать не обвиняйте!
Она всегда во всем права!
Грехи невольные прощайте!
Прощайте ей, пока жива!
Н.Беседин
Я ЭТОГО НЕ ЗНАЛ
Когда впервые я
с твоих тревожных рук
Спустился на пол и пошел упрямо…
Что никогда дорог
здесь не замкнется круг,
Я этого не знал, моя родная мама.
И морю, и лесам я говорил “люблю”,
И женщине, что в запахах дурмана…
Что сердце о любовь
до крови разобью,
Я этого не знал, моя родная мама.
Я думал, что один вершу свою судьбу.
Лишь стоит захотеть,
И поздно или рано…
Что я вернусь с пустой котомкой на горбу,
Я этого не знал, моя родная мама.
За все берясь подряд,
я многого хотел,
Как будто мне навек
открыты двери храма.
Что жизнь мала, как миг,
что есть ее предел,
Я этого не знал, моя родная мама.
В.Хатюшин
* * *
Покуда мать жива -
ты не один на свете
и есть тебе к кому
приникнуть в горький час.
Пускай верны тебе
друзья, жена и дети,
но в жизни только мать
одна лишь не предаст.
Когда уходит мать,
душевного разлада
и с миром, и с собой
уже не избежать.
Слабеет свет в пути
и рушится преграда
меж смертью и тобой,
когда уходит мать.
П.Давыдов
***
Забываем все-таки про мам.
А они скучают вечерами,
Изредка названивая нам
И всегда интересуясь нами.
Времени у нас, обычно, нет -
Мы живем серьезными делами,
Забывая часто, что в ответ
Позвонить мы обещали маме.
Мама, я звоню тебе, когда
На душе осенние печали.
Чтоб, как в те — далекие года
Слушали меня и понимали.
Хорошо, что есть куда звонить,
Хорошо, что есть кому ответить.
Пусть не рвется долго эта нить,
Может быть, главнейшая на свете!
Как они, что их волнует там?
Далеко, а может, близко где-то...
Забываем мы про наших мам.
И легко себе прощаем это.
____________________________________________
С. Гончаренко
* * *
Мама, ты ведь видишь, правда, мама,
из-за облаков меня в упор?
Твой уход оставил вензель шрама
у меня на сердце — и с тех пор
ощущаю им я, шрамом, где бы
ни был я, присутствие твоё -
нет, не там, в нетленном мире Неба, -
здесь, в миру, где бренно бытиё.
Знаю: ты не тут. Ты — в горней выси,
но при том столь близко от меня,
что не твой ли взор мне искру высек
в миг, когда без Божьего огня
ливень с ветром нас могли оставить?
Сколько ж раз и от какого зла,
мама, ты — в дозоре на заставе -
той, что в Небесах, — меня спасла?
______________________________________________
В. Макуров
Ладони мамы
На маленькие мамины ладони
Ложится жизнь ветрами и штормами…
Кастрюли, сумки – все заботы в доме,
Все беспокойства достаются маме.
Всё ищем мудрость мы – её мужчины.
Хотя и любим – это без сомненья.
Но лишь она умеет без причины
Себя дарить нам в каждое мгновенье.
Что до меня, то и дорогу к храму,
Прожив полжизни, я почти не знаю.
И очень редко обнимаю маму,
Немногим чаще говорю: «Родная…»
А жизнь идёт. С ладоней мамы силы,
Как голуби, взлетают в поднебесье…
И я боюсь, что над её могилой
Внезапно потеряю равновесье…
Но знаю я, что ни случись со мною,
Беда в каком ни поджидает месте,
Всегда я буду чувствовать спиною
Рукою мамы вычерченный крестик.
И пусть судьба по льдам бездушья гонит,
И пусть с годами всё трудней согреться…
Мне гладит мама голову ладонью,
Теплом с ладоней заливает сердце.